Слова песни Голицына Катерина — Любимый
Она была наивна, как ветерок на пляже,
Она была красива, как перстень с бирюзой.
Ее дружка забрали по подозренью в краже
И до поры до срока отправили в СИЗО.
Но следователь Фишман ей не давал свиданья
И нагло ухмылялся, от похоти сопя.
А по ночам неслышно ее душа святая
Судьбе сопротивляясь шептала про себя:
Припев:
Любимый, я тебя не предавала,
Когда менту легавому давала,
Давала показания свои.
Во имя нашей гибельной любви!
А вскоре с понятыми менты в его квартире
Нашли во время шмона какой-то порошок,
И следователь тихо сказал ей: «Или-или»,
И невзначай добавил: «Все будет хорошо».
Ее сердечко ночью скулило, словно сука,
Когда вспотевший Фишман не сдерживал свой крик.
Она лежала молча, не вымолвив ни звука,
Лишь губы еле слышно шептали в этот миг:
Припев:
Любимый, я тебя не предавала,
Когда менту легавому давала,
Давала показания свои.
Во имя нашей гибельной любви!
А в ту же ночь, заточкой подрезав конвоира,
Бежал ее любимый на волю из СИЗО,
И утром без звоночка, войдя в ее квартиру,
Он, словно зверь гонимый, был голоден и зол.
И он сказал ей: «Бикса, ты с кем была, профура?
Наверное, так рано меня ты не ждала?»
В зубах сверкнула фикса, и лезвие сверкнуло,
Но зажимая рану, она произнесла:
Припев:
Любимый, я тебя не предавала,
Когда менту легавому давала,
Давала показания свои.
Во имя нашей гибельной любви!
Ее похоронили прохладным майским утром,
И небеса над нею струили благодать.
Она была наивна, как ветерок попутный,
Который не умеет обманывать и лгать.
Припев:
Любимый, я тебя не предавала,
Когда менту легавому давала,
Давала показания свои.
Любимый, я душой не согрешила,
А все, что я невольно совершила –
Предчувствуя вину в своей крови
Во имя нашей гибельной любви!
Она была красива, как перстень с бирюзой.
Ее дружка забрали по подозренью в краже
И до поры до срока отправили в СИЗО.
Но следователь Фишман ей не давал свиданья
И нагло ухмылялся, от похоти сопя.
А по ночам неслышно ее душа святая
Судьбе сопротивляясь шептала про себя:
Припев:
Любимый, я тебя не предавала,
Когда менту легавому давала,
Давала показания свои.
Во имя нашей гибельной любви!
А вскоре с понятыми менты в его квартире
Нашли во время шмона какой-то порошок,
И следователь тихо сказал ей: «Или-или»,
И невзначай добавил: «Все будет хорошо».
Ее сердечко ночью скулило, словно сука,
Когда вспотевший Фишман не сдерживал свой крик.
Она лежала молча, не вымолвив ни звука,
Лишь губы еле слышно шептали в этот миг:
Припев:
Любимый, я тебя не предавала,
Когда менту легавому давала,
Давала показания свои.
Во имя нашей гибельной любви!
А в ту же ночь, заточкой подрезав конвоира,
Бежал ее любимый на волю из СИЗО,
И утром без звоночка, войдя в ее квартиру,
Он, словно зверь гонимый, был голоден и зол.
И он сказал ей: «Бикса, ты с кем была, профура?
Наверное, так рано меня ты не ждала?»
В зубах сверкнула фикса, и лезвие сверкнуло,
Но зажимая рану, она произнесла:
Припев:
Любимый, я тебя не предавала,
Когда менту легавому давала,
Давала показания свои.
Во имя нашей гибельной любви!
Ее похоронили прохладным майским утром,
И небеса над нею струили благодать.
Она была наивна, как ветерок попутный,
Который не умеет обманывать и лгать.
Припев:
Любимый, я тебя не предавала,
Когда менту легавому давала,
Давала показания свои.
Любимый, я душой не согрешила,
А все, что я невольно совершила –
Предчувствуя вину в своей крови
Во имя нашей гибельной любви!
Текст добавил: Андрей Курышев